Одиночная кампания - Страница 15

Его работа продолжалась примерно минут пятнадцать, после чего он, посмотрев на девушку, выдал заключение:

— Он действительно ничего не знает.

— То есть?

— Его мозг и вправду повреждён. Мы не можем добраться до его знаний, пока он сам их не вспомнит.

— Что? — негодующе спросила она, — как такое может быть?

Опомнившись, она сняла с меня синхронизатор, и смысл их дальнейшего разговора остался для меня непонятным. На её лице было выражено возмущение. Я её понимал. Примерно то же самое испытывал я сам. Я тоже хотел бы много чего знать из того, что было в моей голове, но мне эти знания были недоступны, как и им. Для того, чтобы получить меня, они отдали жизни шестерых человек, а я оказался пустышкой. Если предыдущие, кого они поймали, хоть что-то могли рассказать, то я нет. Самое смешное, что даже пытать меня было бесполезно.

Ожидавшие положительный результат, теперь они находились в смятении. Это меня немного забавляло, но, к сожалению, пока никак не влияло на моё положение. Мне подумалось, что я бы даже не попал в такую глупую ситуацию, в которой сейчас нахожусь, если бы не потеря памяти.

Они разговаривали долго, я даже устал их слушать. Он долго показывал ей какую-то информацию на экране и пытался что-то объяснять. А я думал, что теперь она начнёт мне верить. Почему-то, мне не хотелось видеть её в числе своих врагов.

Потом был короткий завтрак, в ходе которого мне дали кусочек земного пищевого батончика и несколько глотков воды. Затем начали сворачивать лагерь. В конце всего этого процесса она помогла мне подняться, осмотрела повязки и принялась привязывать руки к телу.

— Куда уж сильнее? — возмутился я, — я и так не убегу, не бойтесь, вы хорошо меня связали. Мне так будет неудобно идти.

— Идти ты сможешь, — спокойно сказала она, — а вот освободиться без посторонней помощи — нет.

Она осторожно развязала мне ноги, держа оружие наготове.

— Вставай, мы идём. Заряди оружие сетью. Стреляй лучше по ногам, — инструктировала она своего коллегу, — я пойду впереди, ты пойдёшь сзади него. Если он вздумает что-то сделать, сразу стреляй.

— Я понял, — как-то неуверенно ответил паренёк.

Эта женщина выглядела гораздо сильнее него, как и все, кого я встречал здесь раньше. Наверное, он был кем-то вроде учёного. Он не был похож на сурового солдата, который бы меня нейтрализовал. Благо, от него многое и не требовалось — выпустить сеть по ногам начинающего убегать не так уж и сложно. Про себя я стал называть этого паренька солдатиком.

Мы двинулись вперёд. Сначала пришлось спускаться вниз по довольно крутому склону, а потом мы вышли в перелесок и двинулись дальше, а тропинка снова начинала забирать вверх, только более плавно. Я разглядывал её спину и только сейчас увидел миниатюрный складной лук, закреплённый ближе к правому плечу. Мне не доводилось видеть, чтобы она его использовала, и оставалось только гадать, для чего именно он предназначен.

Меня огорчало то, что после той потери сознания я окончательно перестал ориентироваться на местности. Я не знал, где я относительного того места, где останавливался перед тем, как попасть в плен. Почему-то мне казалось, что река находится где-то справа, но это было лишь на уровне интуиции, да и не так важно сейчас.

— А далеко мы идём, господа? — обратился я к своим спутникам, — простите, не знаю, как вас по именам. Вы не представились.

Мне никто не отвечал.

— У вас нет никакого другого транспорта? Обязательно идти пешком?

Хотя, учитывая почти дикий характер местности, использовать здесь транспорт было бы затруднительно. Но, скорее всего, причиной отказа от него послужило что-то другое, и мне хотелось верить, что рано или поздно я это узнаю.

Ни на один мой вопрос они не отвечали. И так продолжалось довольно долго, пока, наконец, шедший сзади солдатик не подал голос.

— Нельзя ли сделать привал? — тихо сказал он, и я ощутил в этой фразе некоторую недосказанность, как будто он хотел назвать её по имени или званию, но вовремя сдержался.

— Хорошо.

Она развернулась и направила на меня свою пушку. Излучатель тут же ярко вспыхнул, сигнализируя о готовности выпустить заряд и продырявить меня насквозь.

— Сядь вон туда, — девушка указала в сторону одного из небольших камней.

— Хорошо-хорошо. Я всё и так понимаю, не обязательно постоянно направлять на меня эту штуку, — с наигранным испугом сказал я.

Ничего не ответив, она отобрала у меня синхронизатор и стала о чём-то разговаривать со своим товарищем. Потом она приказала ему следить за мной, и парнишка нацелил на меня свой пистолет с широким стволом, заряженный сетью. Девушка отошла, очевидно для очередного сеанса связи. Я в этот момент прикидывал, где может быть моё снаряжение. Своих контейнеров я не видел. Возможно, их унесли, а возможно, просто оставили там, где меня нашли. Но самое ценное — рация — должна была быть. Вдруг кто-то неожиданно захочет выйти на связь? Это могло бы всё спасти.

Мне думалось, что все они из гарнизона по охране какого-то важного объекта. Доступ к нему намеренно затруднён размещением на этих территориях — горы, вода, река, которая, возможно, при подъёме выше станет и вовсе непреодолимым препятствием. Весьма затруднительно для крупномасштабной боевой операции, особенно с применением техники. Здесь больше подойдут небольшие отряды, действующие сообща. Очевидно, частью одного из них я и был.

С этими двумя разговаривать, конечно, было бесполезно. Оставалось ждать, куда же они меня приведут. Если основной объект настолько серьёзен, то у него будет масса вспомогательных. Скорее всего, меня ведут в один из них — будь то какой-нибудь военный лагерь, где обязательно есть что-то вроде тюрьмы, где меня будут держать, либо что-то ещё. А может быть, они так беспечно транспортируют меня, потому что не считают опасным? С другой стороны, так оно и есть. Да, я могу дать отпор, особенно при наличии хоть какого-нибудь оружия, но я не могу выполнить своё задание. Опасен ли я? Конечно, нет.